Свет в коце туннеля, конечно, где-то есть, вот только туннель, сука, не кончается...
Засыпаю. Организм просит сна еще с утра, но не получает. Моргание становится опасностью провалиться в глубокий сон, моз умудряется отключаться при открытых глазах, когда видишь всё, что происходит, но не осознаешь этого.
Засыпаю. Сейчас этому мешает мокрый асфальт, таящий на лету снег и промозглый ветер. Коньково. Возможно еще никогда естество так ненавидело само себя. Гигантские открытые пространства, где ветер борется с людьми... одинокие дома, тоскливо, тускло жмущиеся друг к другу, их серо-синие, серо-желтые и серо-белые панели... переплетенные, застилающие небо высоковольтные, фонарные и телевизионные провода... одинокие хилые деревья, стоящие в гнилых лужах, вокруг асфальтовой тропинки (это тут называется бульваром)... вокруг беспорядочные полосы вечно коричнево-зеленой, непокрытой снегом земли - участки теплотрассы, и повсюду в беспорядочном порядке раскиданы яркие лавочки, заборчики и канализацонные люки...
Всего этого мертвого: асфальта, железа и бетона, здесь гараздо больше, чем живого... даже если за живое считать людей (хотя можно ли считать живыми изо дня в день ходящих по зассанному мусору, валяющемуся в бороздах от колёс, проходящего криво по тропинке трактора? можно ли считать живыми нас?)
Засыпаю. В поисках спасения выпиваю энергетик, но такое впечатление, что он весь уходит не в то горло. Захлебываясь, я не чувствую ни вкуса, ни сил. Только протекающий правый ботинок и жидкая снежная каша придают упортство идти в лице холода.
Засыпаю. Уж очень хочется спать, но мне не уснуть, ведь этого не допустят холодный ветер, колючий снег, протекающий ботинок и панический страх перед тем, что если уснешь в этом районе, то останешься в нем навсегда...
Засыпаю. Сейчас этому мешает мокрый асфальт, таящий на лету снег и промозглый ветер. Коньково. Возможно еще никогда естество так ненавидело само себя. Гигантские открытые пространства, где ветер борется с людьми... одинокие дома, тоскливо, тускло жмущиеся друг к другу, их серо-синие, серо-желтые и серо-белые панели... переплетенные, застилающие небо высоковольтные, фонарные и телевизионные провода... одинокие хилые деревья, стоящие в гнилых лужах, вокруг асфальтовой тропинки (это тут называется бульваром)... вокруг беспорядочные полосы вечно коричнево-зеленой, непокрытой снегом земли - участки теплотрассы, и повсюду в беспорядочном порядке раскиданы яркие лавочки, заборчики и канализацонные люки...
Всего этого мертвого: асфальта, железа и бетона, здесь гараздо больше, чем живого... даже если за живое считать людей (хотя можно ли считать живыми изо дня в день ходящих по зассанному мусору, валяющемуся в бороздах от колёс, проходящего криво по тропинке трактора? можно ли считать живыми нас?)
Засыпаю. В поисках спасения выпиваю энергетик, но такое впечатление, что он весь уходит не в то горло. Захлебываясь, я не чувствую ни вкуса, ни сил. Только протекающий правый ботинок и жидкая снежная каша придают упортство идти в лице холода.
Засыпаю. Уж очень хочется спать, но мне не уснуть, ведь этого не допустят холодный ветер, колючий снег, протекающий ботинок и панический страх перед тем, что если уснешь в этом районе, то останешься в нем навсегда...